Родители офицеров, обвиняемых в суде 7 апреля: В нас убили патриотов (Часть 2)

Интернет-редакция "ВБ" продолжает рассказывать о перипетиях борьбы родителей за свободу своих детей против властей на суде по апрельским событиям.

Замира Мадраимова, мать офицера Рафаэля Мадраимова, обвиняемого в применении огнестрельного оружия в отношении демонстрантов во время митинга 7 апреля, заявила: "Такие люди, как вы, чиновники, отобрали у меня родину, такие люди, как вы, убили в нас, матерях и женах офицеров, патриотизм".

Когда генералы делают все наоборот

"Родители подсудимых сотрудников Службы госохраны с началом судебного процесса поняли, что из наших ребят хотят сделать разменную монету, и совместно с родными сотрудников спецподразделения "Альфа" начали устраивать пикеты около Верховного суда, - рассказывает Мадраимова. - После этих пикетов, в августе, когда мы уже перестали бояться расправы, встретились с бывшим и. о. генпрокурора Байтемиром Ибраевым. Он ничего внятного не смог нам сказать. Лишь повторял, что следствие разберется, и его ведут объективно.

Я возмущалась, что больше месяца меня терроризировали. После ареста сына на меня и на мою семью посыпались угрозы. Сразу после того как в ГКНБ записали мой номер телефона. "У вас же прямых доказательств нет?" - спросил Ибраев. "Конечно, нет. Номер был не определен", - ответила я ему. "Ну вот видите, нам нужны факты", - резюмировал он.

Мы стали говорить о нашем офицере, Расуле Байтокове, тогда сильно болевшем в СИЗО ГКНБ. Его очень сильно побили около "Форума" 7 апреля во время стычки военных со сторонниками арестованных лидеров тогдашней оппозиции. В тот день ближе к вечеру в "Белый дом" он прибыл с разбитой головой. Медики констатировали, что его нужно переводить в поликлинику ГКНБ. Мы потребовали от Ибраева, чтобы Расулова выпустили в больницу. Он пообещал разобраться, но так ничего и не сделал. Ведь властям просто нужно было держать этих ребят в СИЗО. Чтобы так называемым "героям революции" можно было показать хоть каких-то виновных.

В тот день на встрече я процитировала ему кыргызскую пословицу: "Иногда джигит ходит пешком, а иногда он на коне. Не забывайте об этом". Буквально через некоторое время Ибраева сняли с должности, назначив Кубатбека Байболова.

Когда мы устроили пикет около здания Генпрокуратуры, к нам вышел начальник управления Учкун Каримов со своей следственной группой, которая вела это дело. Я помню слова Каримова: "Вы еще благодарите Бога, что баллистическая экспертиза вышла чистой". Естественно, все родители хором задали вопрос: "Так зачем вы их держите?", но никто ничего внятного ответить не мог. Все показывали пальцами наверх. Мол, верхушка страны скомандовала, а мы делаем то, что приказано. Закон не работал. Все действовали по тому, что скажут в "Белом доме", а не руководствовались законом.

После этого наша инициативная группа родителей встретилась с самим Байболовым. Когда мы зашли к нему, в кабинете сидел Учкун Каримов и еще трое следователей (Мирбек Расулов, Тимур Мырзакматов, Мелис Мырзаканов). Они постоянно присутствовали и выписывали разрешение на встречу. Мы жаловались, что неправильно не отпускать ребят домой, что можно их держать просто под подпиской о невыезде. Байболов ответил: "Им предписывается 97 статья – убийство двух и более людей. По такой статье не выпускают под домашний арест".

Как так можно? Они же военные! Убийство офицерами демонстрантов не доказуемо! Я спросила Каримова: "Вы же сказали, что баллистическая экспертиза вышла чистой!" Он ничего не ответил. Когда я возмутилась, он спросил: "Зачем они тогда стреляли? Надо было бросить автомат и бежать!". Это мне сказал сам генерал! Если генерал говорит такое, зачем нам тогда нужна такая армия? Зачем нужна милиция? Вообще правоохранительные органы? Давайте тогда провозгласим анархию! И тогда я в слезах сказала Байболову: "Такие люди, как вы, отобрали у меня родину, такие люди, как вы, чиновники, убили в нас, матерях и женах офицеров, патриотизм". После этого мой муж увел меня оттуда.

Первый митинг

Когда мы митинговали у Жогорку Кенеша 18 сентября 2010 года, к нам вышел Омурбек Эгембердиев - заместитель cекретаря Совета обороны Бусурманкула Табалдиева. На митинге были бабушки, родители офицеров. Он начал расспрашивать, попытался понять нас. Потом с Генпрокуратуры приехал следователь. Он подумал, что мы потерпевшие - представители организаций "Мекен Шейиттери" или "Айкол Ала-Тоо". Он даже не знал, куда едет. Он зашел в толпу и спросил: "Что вы еще хотите? Вы же уже получили компенсацию!".

Мы заорали: "Какая компенсация? О чем вы говорите?". И только тогда он понял, что мы - родители обвиняемых офицеров. Он рванул оттуда так, что пятки засверкали. Какой-то парень, Богом обиженный, который вообще не с нами был, побежал за ним следом и гнал его до угла Жогорку Кенеша. Эгембердиев, естественно, пытался нас успокоить. Это был наш первый митинг. Мы тогда еще не знали, что и как нужно делать.

Второй митинг

4 октября 2010 года мы вышли на масштабную акцию протеста. Тогда собрались родители офицеров, спецназ "Альфа", ребята с госохраны (им нельзя митинговать, но они все-таки вышли в поддержку своих коллег). Нам позвонили альфовцы и некоторые пограничники из Оша, сообщив, что они тоже готовятся выйти на митинг. До чего же их довели, что даже они вынуждены отстаивать свои права через акции протеста.

Итак, мы вышли на площадь. Среди собравшихся были родители, дедушки, бабушки, жены и сами военнослужащие, военные в отставке, ветераны. Все они поддерживали наше требование к власти: выпустить наших ребят, изменить меру пресечения, чтобы Бекназаров ушел в отставку. Ближе к полудню к нам вышел парень из СГО и сказал, что Бекназарова уже нет, он сбежал еще в 10 часов. После пригласили в Жогорку Кенеш, там мы встретились с председателем секретариата совбеза Маратом Иманкуловым, к нему присоединился руководитель отдела по обороне и безопасности аппарата президента Бусурманкул Табалдиев.

В кабинете у Иманкулова у нас началась психологическая борьба за наших детей. Во время переговоров одна родительница упала в обморок. Жене бывшего зампреда СГО Данияра Дунганова и еще одному офицеру стало плохо. Иманкулов периодически отходил в угол кабинета и вел переговоры с Розой Отунбаевой. Он называл ее "эже". Мы просили встретиться с ней, но что ей было нам сказать? Он согласился, что неправильно держать в СИЗО ребят с госохраны, и что с этим нужно что-то делать.

В этот момент мне позвонили родственники с Таласа, которые были готовы выехать в Бишкек. Со всех концов республики начали звонить родственники офицеров. Один наш звонок – и они бы все приехали. Власти думают, что за нами никто не стоит. Но сейчас родственники, затаив дыхание, ждут результатов суда.

Когда нам военные позвонили с Оша и предупредили, что собираются выйти на митинг, мы передали это Иманкулову. Потом приехал Байболов. Вызвали председателя Верховного суда Ферузу Джамашеву, и там же решили, что подсудимым офицерам будут менять меру пресечения. Я тогда убедилась, что у нас можно все решить благодаря одному звонку. Девятое управление ГКНБ - Служба госохраны - написало поручительство. Подписали документ более ста офицеров.

После этого власти уже поняли, что ребят нужно выпускать, потому что надвигались парламентские выборы, и руководству страны не хотелось усугубления ситуации, ведь мы бы не успокоились. В тот же вечер наших ребят перевели в больницу ГКНБ и через четыре дня их выпустили.

Жена бывшего зампредседателя СГО Данияра Дунганова Бактыгуль тоже с нами была, ей тоже обещали выпустить больного мужа, и его также перевели вечером вместе с ребятами в поликлинику. На следующий день власти передумали, так как не могли выпустить всех. Поэтому они оставили бывшего руководителя СГО Нурлана Темирбаева, экс-министра обороны Бактыбека Калыева и Данияра Дунганова за решеткой.

Третий митинг

Утром 9 октября 2010 года Бактыгуль на площади попыталась сжечь себя… Мы приехали на площадь и уговаривали ее одуматься… Из "Белого дома" вышел Эгембердиев. Он пытался ее успокоить, а она кричала: "Вы же обещали выпустить моего мужа!".

Чиновник поговорил с нами и ушел. Я его догнала и спросила, смогут ли политики гарантировать безопасность на суде. Он ответил, что он и Азимбек Бекназаров гарантируют безопасность. А в итоге в первый день судебного заседания они не смогли справиться с толпой потерпевших, а 30 октября около Дворца спорта произошел взрыв.

Мы писали письма президенту переходного периода Розе Отунбаевой. Ответов либо не было, либо они были шаблонными, написанные секретарями. Она ни разу нас не приняла. Потерпевшие революционеры для нее - народ, а мы – нет. После взрыва, когда заседание суда было приостановлено, мы продолжали писать письма, ходили к министру обороны, чтобы помогли офицерам, которые теперь не получают зарплаты и не числятся в штате. Типичный ответ чиновников был таков: суд разберется. Много писем было и в адрес Атамбаева, он тоже ни разу нас не принял.

Четвертый митинг

11 января 2011 года мы провели митинг-реквием по милиционерам, военнослужащим, погибшим в Кыргызстане при исполнении служебных обязанностей. Если помните, то офицер "Альфы" Женишбек Бабраимов, который был среди обвиняемых, погиб при исполнении задания, служа... временному правительству. Пригласили представителей временщиков: Розу Отунбаеву, Эмилбека Каптагаева, руководителей политических партий, спикера Ахматбека Келдибекова. Пришли только Марат Иманкулов, занимавший на тот момент пост первого заместителя ГКНБ Кенешбека Душебаева, представитель ГКНБ, депутат Токон Мамытов из фракции "Ар-Намыс", генерал Мирослав Ниязов. Иманкулов выступил с речью. А с временного правительства почтить память погибших военных никто не пришел.

Зато пришли активисты из "Мекен шейиттери". "Доброжелателей" у нас много. Видимо, их послали по указке Бекназарова или Каптагаева. В аппарате президента, который мы информировали о митинге, наверное, думали, что мы опять собираемся защищать наших ребят. "Мекен шейиттери" подошли к концу мероприятия, но успели кое-что подпортить. Они окружили нас и представителей правовой клиники "Адилет", а главу организации Чолпон Джакупову вообще называли дурой. Они даже не интересовались, в чем суть мероприятия. Кричали: "Вы - убийцы! Вас будут судить! Бабраимов погиб. Видите, вас Бог наказывает! Теперь ваши ребята будут умирать по одному!". Мы так и не поняли, что они хотят.

Осунбек Жамансариев, адвокат потерпевших, сказал, что их неправильно информировали. Стало ясно, что Бекназаров с Каптагаевым перепутали мероприятия, и сообщили об этом ему.

Вдруг 5 апреля 2011 года к нашему удивлению нас принимает руководитель аппарата президента Эмилбек Каптагаев. Видимо, власти боялись, что мы что-нибудь выкинем к годовщине апрельских событий. Он пригласил 5 человек из числа родителей осужденных офицеров. В кабинете был Каптагаев, двое его помощников и брат Данияра Дунганова Арстан.

Мы взяли с собой материалы, диски, фотографии, доказывающие, что митинг 7 апреля был вовсе не мирный, что произошел вооруженный захват власти. Митингующие стреляли в военных, военные - в митингующих. Каптагаев на крови этих людей пришел к власти. Конечно, он не объективен, тем более он сам курирует "Мекен шейиттери". Он заявлял "со всей ответственностью", что никакого давления на суд нет: "Я отвечаю за Розу Отунбаеву, что она в курсе этого судебного процесса и придерживается ровно той же позиции, что и я. Суд разберется. Если военные невиновны, их отпустят". Больше он ничего нам не ответил. Просто сидел и рассматривал фотографии с вооруженными митингующими, которые мы ему предоставили.

7 апреля так называемым "героям" выдавали медали. Вручали их только тем, кто был членом политических партий, которые участвовали в вооруженном захвате власти. Два дня подряд в СМИ чествовали героев. Только причем здесь наши ребята?

Мало того, что революционеры получили дома и квартиры, по миллиону сомов, оплату за образование и медицинские услуги, медали, им еще нужна "свобода" наших детей.

В этом году мы встречались с Шамилем Атахановым, занимавшим тогда пост вице-премьера. Мы просили его подключиться к этому делу, потому что он курировал силовые структуры. Больше мы уже ни к кому не ходили и писем не писали. Наша основная цель - освободить наших детей. Больше мы ничего не просим.

Мы ко многим обращаемся, и мы не ждем от руководителей немедленного согласия. Это уголовное дело имеет политическую подоплеку. Это дело может решиться только политическим решением. Вся эта катавасия с походами к высокому начальству с разными прошениями и требованиями имеет целью заставить власть в конце концов политическим решением мирно урегулировать процесс и с потерпевшими, и с нами.

Мы не возражаем против суда, но суд должен быть объективным.


Сообщи свою новость:     Telegram    Whatsapp



НАВЕРХ  
НАЗАД