Работающие бомжи - новая прослойка общества или постоянная угроза?

Бетонный забор заброшенной стройки делит мир на "наш" и "их". Они - работающие бомжи. Это новая прослойка общества. Живут общиной, зарабатывают "инспектированием" помоек и вроде как никого не трогают. Или это просто так кажется?

Многие жители "Среднего Джала" знать не знают, что в нескольких метрах от их каждодневного маршрута на трассу существует параллельный мир. Здесь лет двадцать назад хотели построить дом, но дальше рытья карьера для фундамента дело так и не пошло. Долгое время торчал на этом месте строительный кран, но, когда с него упал ребенок и разбился, технику убрали, а яму, огороженную забором, оставили. Раньше здесь была вотчина бродячих псов, однако с недавних пор собаки исчезли. Появились бомжи и превратили яму в свое логово.

Часов в девять–десять эти люди отправляются на промысел. Работы много, нужно успеть рассортировать утренний мусор до приезда "Тазалыка". Бомжи делятся на группы и приступают к охоте за баклажками. Набив пластиковой тарой огромные, невыносимо воняющие помоями клетчатые баулы, они возвращаются в свой лагерь и перебирают добычу. Вечером вторая ходка. В перерывах между забегами по мусоркам эти люди живут своей жизнью: варят на костре плов, едят, что бог послал, выпивают для сугреву. В это время территорию их влияния контролируют двое пацанов лет по тринадцать. Эти генералы бутылочного карьера на допотопном велике объезжают "владения" и возвращаются с добычей. Вечером мешки с рассортированной тарой бутылочники грузят на старенький мопед и везут сдавать.

Я за ними давно наблюдаю. Правда, только через дырки в бетонном заборе, потому что в открытую подойти поговорить страшно. Боюсь не потому, что не понимаю их. Наоборот, очень хорошо понимаю, что психология таких людей, их миропонимание давно искалечены, извращены. Бомжам терять нечего, потому что они давным–давно потеряли себя. И случай, который до сих пор помнят все опера Ленинского района, - тому подтверждение. Добрая и интеллигентная бабушка, жившая в районе Ошского базара, помогала точно таким же баклажечникам: то обед им теплый принесет, то вещи, то газеты на растопку. Как оказалось, кормила свою смерть. Однажды один из бомжей пришел к ней, попросил воды, а когда старушка открыла дверь, раскроил ей череп и ограбил квартиру.

...И тем не менее мне этих людей жалко. Не буржуйской брезгливой жалостью, а чисто по–человечески. Можно сколько угодно рассуждать, что человек сам вершит свою судьбу, но все это блеф. В нашем государстве никто не застрахован ни от тюрьмы, ни тем более от сумы. В минувшую зиму насмотрелась вдоволь на таких бедолаг, которые с двумя высшими образованиями и многообещающей молодостью оказывались в конце жизни на ее обочине. Не по своей вине, по своей беде. Высоко летели, больно упали, сломались.

Не знаю, какая судьба была у этих джальских баклажечников. Но очевидно одно: они наконец–то нашли пристанище для своего табора. Построили шалаш, принесли старые тушоки, обзавелись казанком, чайником. Наладили какое–то подобие быта, надеются перезимовать здесь. И, конечно, для них будет катастрофой, если сейчас приедут люди в милицейских погонах и погонят их метлой поганой, а весь пластик - результат многодневного коллективного труда - вывезут на свалку.

Но, с другой стороны, возникает вопрос: насколько безопасно такое соседство? Ведь яма эта находится всего в метре от детского сада. Бомжи ходят на его территорию за водой, есть там краник у бассейна. Да мало ли что может прийти в голову человеку, который живет в собачьих условиях? Но, самое страшное, что вечером в карьере начинается другая, совсем не мирная жизнь. Без ста граммов на улице не прожить, это хорошо известно всем. И эти люди, никого не трогающие при дневном свете, вечером превращаются в пьяных, непредсказуемых, агрессивных бомжей. Вход на "их" территорию находится аккурат на тротуаре, где ночью не светит ни один фонарь. Любой одинокий прохожий может стать жертвой баклажечников, все, что нужно, - это затащить его за полосатую тряпку, закрывающую вход, и делай, что хочешь...

Дилемма, писать или нет про этот рабочий бомжатник, терзала мозг уже месяц. Для меня эти строчки - гонорар, для них - жизнь. Пусть убогая, страшная, но эта ИХ жизнь, и они на нее имеют право. Но ведь и у нас, социально адекватных граждан, тоже есть права. И в первую очередь право на безопасность. А наличие двух десятков бомжей под боком совсем не гарантируют ее. Вот и получается, что при проявлении гуманности к людям без определенного места жительства ущемляются интересы нормальных людей.

И ладно бы бомжи действительно жили своей жизнью, никого не трогая. Так ведь нет. Каждый раз на помойке норовят задеть, оскорбить, обложить трехэтажным матом, если прохожий задел баул, который проще перепрыгнуть, чем обойти. Ненавидят они всех нас, понимаете? Особенно мальчишки, которые каждое утро инспектируют помойку и видят, как их сверстники идут в школу. Сытые, чистые, тепло одетые. А они в это время вынуждены рыться в чужом дерьме и сбивать с ботинок обнаглевших крыс. Работа у пацанов - мама не горюй! Это сколько нужно перетаскать бутылок, чтобы заработать хотя бы на еду, если одна пластиковая тара стоит на рынке не больше 70 тыйынов? Вот и смотрят они вслед нашим детям с завистью и ненавистью. Злоба копится, выплескиваясь наружу бешеной агрессией. Недавно я сама едва не подралась с одним из этих пацанов из–за того, что тот жестоко избил беременную собаку, охранявшую автостоянку в "Нижнем Джале". Пока добежала до помойки, мальчишка, остервенело пиная скулящую суку по животу, загнал ее под спиленные ветки и продолжил забивать. Оказалось, что собачонка облаяла его около помойки. Пришлось пригрозить пацану, что завтра же приведу в его логово милицию, на что тот зло процедил: "Потом женешка тебя убьет". И вдруг расплакался, стал просить прощения: "Эже, я больше не буду. Я ей завтра еду принесу". Жалко его... Все равно еще ребенок, озлобленный, несчастный, но все же верящий, что завтра будет лучше, чем вчера. Ему просто не повезло с родителями, которым просто не повезло в жизни.

И все же с ними нужно что–то делать. Потому что оставлять все, как есть, опасно. До поры до времени они, конечно, тихо сидят, чтобы не "светить" яму. Однако в любой момент настроение баклажечников может измениться. Вот, к примеру, когда потихоньку сфотографировала их мирок, забравшись на забор, один из пацанов обнаружил камеру и бросил боевой клич остальным. Они, как по команде, вскочили, схватили камни и начали бросать в мою сторону, а потом пустились в погоню, выкрикивая проклятия и угрозы. Пришлось "уходить дворами". А где гарантия, что завтра они так же не узреют в ком–нибудь опасность для их бутылочного анклава и не затрамбуют "для профилактики". Нападать "стадом" не страшно, тем более когда терять уже нечего.


Сообщи свою новость:     Telegram    Whatsapp



НАВЕРХ  
НАЗАД