Кубат Рахимов: Переоцененность сома губит отечественное производство

После того как мы оторвались от китайского бесконечного товарного потока с востока на запад, вместо страны-реэкспортера мы стали нетто-импортером. Что это значит? Продавая меньше, чем покупаем, мы проедаем свои золотовалютные резервы. Мы проедаем, извините, Кумтор. Реальное соотношение сома к российскому рублю должно быть в коридоре 1,4–1,6. Так сложилось исторически, эта пропорция была оптимальной, она учитывала многие факторы во взаимных торговых отношениях. Также была достаточно долго идеальной пропорция с казахстанским тенге. В этом случае мы были конкурентоспособны. Тогда мы можем что-то продавать в Казахстан в первую очередь, во вторую очередь - в Россию. Это наши основные торговые партнеры. Вот в этих условиях наши экспортеры, то есть реальные производители, а не перекупщики, хоть что-то могут сделать и быть конкурентоспособными. О возможности Кыргызстана занять свою нишу с конкурентоспособной продукцией, о том, что такое валютная корзина и почему именно на нее должен ориентироваться сом, а также о других аспектах экономики Кыргызстана и влияющих на нее факторах в эксклюзивном интервью "ВБ" рассказал председатель комитета по промышленной политике, содействия экспорту, развития инфраструктуры и ГЧП Торгово-промышленной палаты КР, экономист Кубат Рахимов.

- Что происходит с экономикой Кыргызстана на фоне девальвации валют других стран?

- Если посмотреть на разные данные по экспорту овощей и фруктов из Кыргызстана в страны ЕАЭС, можно сделать вывод, что в физическом объеме падение экспорта не просто сильное, оно катастрофическое. Считайте, почти на 90%. А в денежном выражении - ровно вдвое. То есть сейчас получается, что за первые 9 месяцев 2015 года мы экспортировали продукции на несчастных 30 млн долларов. А в физическом выражении это в 10 раз больше, но здесь, возможно, играет роль тот фактор, что как раз в середине августа открыли границу. Возможно, часть потока была не учтена: просто как индивидуальный предприниматель везет к индивидуальному предпринимателю и ни перед кем не отчитывается, хотя формально на границе учет есть. Но так как выборка все-таки дана с учетом периода, когда КР уже вступила в ТС/ ЕАЭС, думаю, что здесь важную роль играет как раз таки курс сома.

Мы совершили очень серьезную ошибку - я имею в виду финансовые власти Кыргызстана - когда не дали возможность сому мягко и плавно девальвировать, естественно с определенным опозданием, вслед за рублем и тенге. На выходе мы получили переоцененный сом. Если вы помните, буквально недавно, то есть еще полгода назад сом стоил дороже, чем российский рубль. И Кыргызстан резко превратился в нетто-импортера российских и казахстанских товаров, которые на фоне сома, естественно, подешевели.

Это и есть сравнительная конкурентоспособность, построенная на относительной дешевизне одной валюты по отношению к другой. То есть казахстанская и российская продукция подешевела, и ее экспорт в Кыргызстан стал привлекательным. И вместо того, чтобы поддерживать наших промышленников, мы пошли по наихудшему пути.

Я недавно беседовал с одним из крупнейших экспортеров нашей фасоли, который рассказал много интересных вещей. В том числе и про дешевый популизм некоторых товарищей, которые говорили, что мы будем тут покупать у фермеров по 100 сомов. После этого люди, конечно же, говорили, что будут продавать по 100 сомов. Одновременно сом был крепкий, то есть в валютном соотношении цена закупки оказалась выше мировой цены, и нишу кыргызской фасоли стали занимать африканские страны, в которых слабые относительно конкурентов валюты. То есть мы сами себе сделали хуже. А реальный рынок в пересчете на сом должен был быть в районе 60-70 сомов. В итоге фермеры не хотят понимать реалии мирового рынка, а финансовые власти не обеспечивают им конкурентный задел.

Любая попытка политического регулирования ценообразования на экспортных позициях приводит к тому, что мы теряем. Когда я спросил у этого промышленника: "Что вам сейчас нужно?" - он сказал: "Мне сейчас нужна девальвация сома. Иначе весной я ничего не продам и буду неконкурентоспособным. Потому что у меня издержки растут, люди зарплату получают, у меня хранилище, у меня техника специальная для сбора фасоли, для отшелушивания и т.д." То есть это инвестиции тоже. И самое главное, он говорит, что мы проигрываем африканцам из-за того, что у нас высокие издержки. То есть готов покупать по нормальной цене в сомах, но при условии, что курс будет в районе 90-95 сомов за 1 доллар. То же самое говорят многие производители овощей и фруктов, переработчики сельхозсырья.

Вот мы в Торгово-промышленной палате это обсуждаем, и я, как председатель комитета по промышленной политике и содействия экспорту, часто слышу: мы неконкурентоспособны, наша продукция дороже. А когда спрашиваешь: а если курс был бы такой-то, то они говорят, что тогда были бы конкурентоспособны и могли бы что-то продавать.

- Что же, на ваш взгляд, нужно делать, чтобы мы все-таки были конкурентоспособными?

- У меня убедительная просьба к правительству и Нацбанку – вы определитесь: мы умные или красивые? Если умные, то тогда мы поднимаем нашу промышленность и сельское хозяйство и идем сознательно на девальвацию. Идем на деле, кстати, на то, чтобы наш сом не был привязан к доллару. Они сказали – дедолларизация, но они не совсем понимают смысла – экономического смысла – дедолларизации. Она не может быть абстрактной, она должна быть чем-то заменена. Понимаете, это как героиновую зависимость лечат метадоновой терапией. В данном случае для Кыргызстана "метадоновой терапией" является формирование корзины валют. В нее должны входить 4 валюты: российский рубль, китайский юань, казахстанский тенге и швейцарский франк.

Швейцарский франк, как одна из мировых валют, отражает в себе все инфлюэнции доллара, евро, йены. Это уже сама по себе крепкая международная валюта. Швейцарский франк был не так давно оторван от привязки к евро, и это большой плюс. Сейчас это одна из самых релевантных валют в мире, которая, с одной стороны, в меру чувствительная, с другой - очень надежная. И мы продаем золото, в том числе через швейцарский банк, если я не ошибаюсь. Поэтому раз у нас одна из экспортных статей – золото, вот вам пожалуйста - швейцарский франк.

Российский рубль – это валюта нашего основного партнера, нашего геополитического союзника. Мы получаем кредиты и уже должны получать их не в долларах, а в рублях. Более того, мы собираемся переходить на расчеты за газ и за нефтепродукты тоже в рублях, поэтому мы, по сути, уже составная часть российской экономики.

Третья валюта в корзине – казахстанский тенге. Казахстан – это наш, по сути, основной рынок сбыта по многим позициям. Если мы будем говорить о политике реиндустриализации и политике подъема сельского хозяйства, значимого подъема аграрно-промышленного комплекса, туризма, всего широкого комплекса, то наше приграничье - одни только Алматы и юг Казахстана - могут быть мощнейшим драйвером нашего роста. Но если тенге всегда будет слабее, чем сом, этого не произойдет. Если тенге чувствует себя так, то у нас это так или иначе отражается. Так давайте лучше заложим это в корзину валют.

Мы не можем быть островком крепкой валюты, когда у наших соседей происходят такие серьезные драматические события. Мы не можем вдруг в одночасье стать богаче наших соседей, не производя ничего, не продавая им. Потому что любая экономика зиждется на трех "китах" - это производство, экспорт и услуги. Если мы кому-то оказываем услуги, нам за них хорошо платят. Если мы что-то производим и можем это экспортировать – это очень хорошо, потому что наш рынок маленький. Ведь у нас всего лишь 6 млн человек населения, из которых где-то около полумиллиона за границей.

Китайский юань был, есть и будет. Потому что Китай – крупнейшая экономика в мире, наш торговый партнер, главный кредитор, наш инвестор по многим проектам, сосед и т.д. Соответственно, мы должны быть привязаны к юаню, к его здоровью. Если юань девальвируется, извините, это должно отражаться на курсе сома.

Экспорт в Китай, конечно, мизерный, но он есть. И тогда, при избыточном укреплении сома по отношению к юаню, сразу "загибается" местное производство, которое и так работает на грани рентабельности, потому что опять становится выгодно привезти эту продукцию из Китая. Китай в свое время погубил нашу промышленность, потому что у них издержки гораздо ниже. И у нас выгоднее было торговать и перепродавать, нежели чем производить самим.

Таким образом, формируется валютная корзина из четырех достаточно серьезных валют. Китайский юань стал уже резервной валютой МВФ. То есть мы здесь не нарушаем правил игры. Швейцарский франк привязан к основным валютам, которые входят в другую корзину МВФ, - к доллару, евро, фунту и японской йене - так что все хорошо. Рубль - это рубль, тенге - это тенге. Так что мы должны сейчас отслеживать наше здоровье не по курсу доллара, а по курсу сома к корзине валют. Это очень важно.

- Но для многих кыргызстанцев понятие "корзина валют" – это нечто абстрактное. Другое дело доллар.

- Понятно, что могут посмеяться и сказать: "Мы же идем на базар и меняем доллары, а не корзину валют какую-то там мифическую". Согласен, это вот реальный рынок – реальный рынок малого бизнеса, реального потребления. Но государство и крупные бизнес-экспортеры должны иметь ориентир в виде привязки сома к корзине валют. Понимаете, эта корзина валют будет как барометр - ухудшение или улучшение состояния здоровья наших основных торговых партнеров – России, Китая, Казахстана, ну и пусть через швейцарский франк и стран ОЭСР - оно позволит нам, по крайней мере, быть реальной интегрированной в мировые процессы страной и не зависеть от того, как спекулянт может вытащить какую-нибудь табличку.

Мы должны зависеть не от базара. Пора отрывать вот эти нити, которые нас сильно связывают с теневым рынком валюты. А им выгоден консервированный, крепкий сом, потому что мы никак не можем выбраться вот из этой реэкспортной модели. Мы до сих пор, по сути, занимаемся этим. Потому что издержки по таможенной очистке на кыргызских постах сейчас ниже, чем в том же самом Хоргосе. И тихонечко Кыргызстан продолжает оставаться де-факто реэкспортером.

Понятно, что это могут быть какие-то рабочие места. Понятно, что есть какой-то экономический эффект для страны. Но на самом деле это консервация модели, которая ведет в тупик. Это я имею в виду реэкспорт. И этот относительный выигрыш в рамках единого Таможенного союза каким-то образом сохранил свою нишу дешевой растаможки и перепродажи товара в Казахстан и Россию. Но, честно говоря, это не самая лучшая роль.

- По вашему, власти страны, да и сами кыргызстанцы готовы к таким радикальным мерам?

- Меня интересуют только два момента: здоровье экономики в целом и, самое главное, индекс промышленного производства, очищенный от фактора Кумтора. Потому что у нас, как только Кумтор чуть лучше начинает работать, каждый премьер бьет себя кулаком в грудь и кричит, что у нас 5-7% промышленного роста. Называйте цифры без Кумтора. Это вещь в себе, это феномен, это уникальное месторождение, уникальные взаимоотношения с канадскими товарищами. Это, так сказать, многотомные тома мемуаров и уголовных дел.

Вот просто берем экономику, очищенную от влияния Кумтора, и увидим, что "король-то гол". Потому что если у нас продажа овощей и фруктов на 30 млн долларов - это в принципе объем продаж овощей и фруктов одного (!) района Республики Узбекистан на ту же самую Россию и Казахстан за один месяц в сезон. Потому что там на полном серьезе корабль развернули: уменьшают плантации, на которых раньше сеялся хлопчатник, переводят их под овощи и фрукты. Там поставлена четкая задача - довести экспорт овощей и фруктов до 5 млрд долларов в год - в Россию, Казахстан и Беларусь. Поэтому на фоне этих 5 млрд наши 30 млн долларов, ну честно говоря, просто слезы. А наши экспортеры не могут продавать с выгодой для себя, с выгодой для страны, наконец.

Я понимаю, что девальвация бьет психологически и во вторую очередь бьет инфляционной волной - дорожают импортные товары, и в долларовом выражении каждый человек думает, что я вот вчера получал 200 долларов, сегодня я получаю 170. Но, с другой стороны, он живет здесь, в суверенной стране Кыргызстан, он пользуется национальной валютой – кыргызским сомом. Понятно, что что-то будет дорожать, что-то будет медленно, но верно подниматься, раз это импортный товар. Но у нас же есть и отечественные производители! Поддержите их своими покупками! Они платят налоги, создают рабочие места для наших же сограждан! Понимаете, как только дорожает импортный товар, сразу становится выгодным производить это внутри страны. Это такая простая истина, которая ну никоим образом не имплементируется в нашу кыргызстанскую экономическую модель.

Вообще у нас никак не запускается реиндустриальная модель, то, что в свое время сделала Россия в 1998 году, когда рубль обвалился. Все думали, это конец, российская экономика умерла, нет ее. Но это было колоссальное возрождение промышленности. В России выросло несколько тысяч - не десятков, не сотен, а несколько тысяч промышленных производств, которых не было доселе. Возродилось достаточно много предприятий, которые до этого были не очень конкурентоспособными из-за давления импорта. После этого России повезло и не повезло, что курс нефти пошел вверх как раз в 2000-е годы. Тогда часть промышленников смогли встать на ноги, а часть, к сожалению, вот этим импортом были задавлены. Но сам факт, сам феномен этого "черного" вторника 1998 года и вот этот "волшебный пендель" индустриализации он был. И на Западе, кстати, защищают десятки диссертаций по поводу именно вот этого российского всплеска. Та же самая Канада, например, девальвировала свою валюту, Норвегия на 33% девальвировала свою крону…

- А что происходит с экономикой других стран? В том числе основных торгово-экономических партнеров Кыргызстана. Давайте начнем с Китая, учитывая, что в эти дни наш премьер Темир Сариев находится там с официальным визитом.

- Китай - это полномасштабная экономика, которая экспортирует в основном готовую продукцию. Но у них есть и большая доля сырья, о чем, в общем-то, Китай не очень любит говорить. Но большей частью это, конечно, промышленная продукция. Соответственно, девальвация является для Китая мощнейшим инструментом для повышения конкурентоспособности в условиях обострения конкуренции с такими странами, как Вьетнам, Камбоджа, Пакистан, Индия, Бангладеш - туда все больше устремляют свои взгляды транснациональные корпорации, которым выгодно размещать свои промышленные предприятия в странах, где низкие затраты на рабочую силу.

Во Вьетнаме население 90 млн, в Пакистане - 200 млн, Индия сопоставима с Китаем - миллиард и больше. Поэтому китайская экономика, несмотря на всю свою масштабность и просто беспрецедентную поддержку со стороны государства, все-таки нуждается в девальвации юаня. Хотя американские экономисты, которые давали свои рекомендации Белому дому (еще начиная со времен Буша) с требованием о ревальвации юаня, считают, что Китай ведет нечестные торговые войны, специально удерживая низкий курс юаня.

Это такой подход американцев, потому что между США и Китаем существует очень серьезный профицит торгового баланса в пользу Китая. То есть китайцы продают в Америку гораздо больше, чем покупают оттуда.

Возвращаясь к теме юаня, несмотря на давление американцев, буквально не так давно китайцы смогли пробить очень важный вопрос политического характера. А именно - они стали пятой резервной валютой в мире после доллара, евро, йены и британского фунта. Причем это произошло впервые за 35 лет. И буквально через несколько дней после принятия вот этого исторического решения о включении юаня в состав резервных валют китайцы проводят девальвацию. Но заметьте, что китайцы проводят ее весьма аккуратно. Предыдущая - августовская девальвация - она нашумела, а на самом деле в относительном выражении были очень небольшие проценты.

Сначала, по-моему, на 1,6% юань девальвировали, а потом еще вдогонку на 1,3%. Это то, что было летом. Сейчас, честно говоря, был курс юаня к доллару 6,42, а стал 6,45 - это то, что у нас, грубо говоря, с сомом происходит в течение часа на "Моссовете" (район расположения основных обменных пунктов в Бишкеке. – Прим. ред.). Но для масштабов Китая это, конечно, много значит. Минус 0,4% в масштабах огромной экономики - получаются соответствующие цифры.

- Россия идет по такому же пути девальвации рубля?

- Да, то же самое, по сути, но на страновом уровне сделала Россия. Правда, сделала это очень болезненно для некоторых секторов экономики, когда год назад обрушила свой рубль с 36 практически до 80. Потом он укрепился до 50, год он колебался в этом коридоре и в конце года вплотную подошел к 70.

Курс напрямую зависит от цены на нефть. К цене на нефть привязана цена на газ - так была построена российская экономика. Еще несколько лет назад "Газпром" входил в число самых дорогих компаний мира, если помните, а сейчас он провалился и входит где-то в 100 самых дорогих компаний мира.

Россия и Казахстан, по сути, в целом упустили вот эти тучные годы для перестройки экономики. То есть экономика оказалась невосприимчивой к заклинаниям о том, что нужно строить инновационную экономику. Не общество потребления, а возвращаться к реальному сектору. Специфика российской экономики заключается в том, что более или менее мощный индустриализационный вектор лежит в оборонно-промышленном комплексе. Так исторически сложилось в Советском Союзе, и это по наследству перешло РФ, потому что большая часть оборонно-промышленного комплекса осталась в России, меньшая (хотя и достаточно весомая) осталась в Украине, и потом уже идут Беларусь, Казахстан и т.д.

По сути, сейчас в России мощно развивается промышленный сектор, который связан с производством вооружений, всевозможных комплектующих. То есть все, что связано с милитаризацией страны.

Но вижу, что слабый рубль дал шанс для перезагрузки многих отечественных производств и в других секторах. Впервые Россия будет экспортировать за пределы ЕАЭС автомобили известных немецких и японских брендов. Благо успели за эти годы построить более 20 крупных автосборочных предприятий с высокой степенью локализации. Цифры, по данным 2015 года, будут наглядными, несмотря на снижение потребительского спроса в РФ и основных партнерах России.

- Давайте поговорим и о Казахстане, где курс тенге стремительно падает.

- В Казахстане буквально в конце прошлой недели курс тенге опять обвалился. Причем сегодня курс нацбанка 311 с небольшим, а курс биржевой, точнее, реальный рыночный - 329 на 330, а потом еще – до 340. Хотя буквально недавно был прогноз, что он не превысит 320 к Новому году. А тут буквально за выходные падение на 7% - с рыночного курса 314 до 330. Это уже не шутки, это не юань, который там на 0,4% девальвировался. Тут уже провал на 7% - это достаточно большие цифры. Девальвационные ожидания в казахстанском обществе не просто большие, они невероятно большие. И это беда, к сожалению, экономики, которая тоже не смогла полноценно встать на индустриальные рельсы.

Теперь касательно прогнозов. Думаю, что рубль продолжит свое падение, и уже понятно, что барьер за 70 он перейдет к доллару однозначно и уже будет свободно колебаться в диапазоне между 70 и 80 рублями. Это я беру краткосрочный прогноз. Несмотря на сезонные укрепления перед Новым годом - обычно люди продают доллары, чтобы купить рубли и потратить их на новогодние подарки, корпоративы и еще что-то, возможно, на уплату налогов и т.д. Этот фактор будет действовать, но рубль, скорее всего, не будет оторванным от сегодняшней цены на нефть, которая уже провалилась за 40. Сейчас цена на нефть около 38 с чем-то долларов за баррель.

Таким образом, вывод следующий – надо быть конкурентоспособным на своем региональном рынке, а относительная конкурентоспособность обеспечивается в том числе и ослаблением курса национальной валюты. Это общепринятая мировая практика для стран, не входящих в зону евро или доллара. Поэтому надо определяться – либо мы страна процветающих производителей, либо страна потребителей с перспективой банкротства и последующими очень болезненными реформами. Не проще ли сейчас начать процесс реформирования валютной политики государства с целью реиндустриализации страны?